Хорошая реакция и армейская привычка всегда быть наготове сделали свое дело: Святой устоял там, где любой другой рухнул бы как подкошенный. Он протянул руку в темноту и тут же ее отдернул. Рядом с ним, уткнувшись мордой в край тюка, лежала собака. Кровь из перерезанного горла еще не успела засохнуть, и клочья шерсти торчали во все стороны. На ощупь пес был похож на вшитый в матрас кусок свинца.

Заметив собаку, Серегин поморщился:

— Кажется, здесь побывал твой приятель. Просто удивительно, как он всюду успевает.

— Это не он, — уверенно возразил Святой. — Новиков обошелся бы без крови.

Эти слова неожиданно разозлили Кольку.

— Не понимаю тебя, командир! Какой-то бывший зек…

Извини, бывший «афганец», держит нас за мальчишек. То, блин, сидит, душу изливает, прямо наизнанку ее выворачивает, а то вдруг бац — и нет его. Прямо человек-невидимка!

— Все сказал? — оборвал друга Святой и, не дождавшись ответа, сухо добавил:

— Не кипятись, Колька, и на Виктора не злись. Тебе его все равно не понять.

Он закрыл глаза, прислонился спиной к металлическому боксу и постарался расслабиться.

«В конце концов, — подумал Святой, — я ничем не отличаюсь от Новикова. Может, Голубев и был прав, когда ударился в религию, хотя, как пел Высоцкий: „В гости к богу не бывает опозданий“. Если бы Банников помнил об этом, он не стал бы так спешить оторвать кусок пожирнее от армейского пирога. Его подставили, и теперь жизнь Петра Михайловича стоит совсем ничего — всего-то несколько тысяч „зеленых“. Пустяк по сравнению со спокойной старостью среди антикварной рухляди».

— Впрочем, — прошептал Святой, — моя жизнь обойдется и того дешевле.

И тут же одернул себя. Не в его натуре было скулить. Еще в Афгане, а потом в Чечне Святой понял простую вещь: важно не сколько лет ты прожил, а как.

— Говорят, что люди, которые много думают о смерти, обычно долго живут… — обиженно пробурчал Серегин и вдруг замолчал.

Святой тоже услышал шаги. Внезапно в проходе появился человек. Незнакомец шел осторожно, всматриваясь в темноту.

«Это не охранник», — понял Дмитрий.

— Нехорошо мучить животных. Разве тебе мама об этом не говорила? — тихо сказал Святой, не выходя из тени.

Человек вздрогнул от неожиданности, но вместо того, чтобы броситься бежать, остановился.

— Что ты имеешь в виду? — спросил неизвестный.

— Он имел в виду мертвую собаку в ангаре недалеко отсюда, — добавил Колька, давая понять, что Святой здесь не один.

Наступила долгая пауза.

Незнакомец оказался высоким худым парнем лет двадцати пяти с длинными волосами и узким злым лицом, на котором самой запоминающейся деталью, безусловно, был нос, согнутый у основания буквой «Г».

— Я решил попутешествовать немного, а здесь подвернулась эта драная псина, — возбужденно заговорил он.

— Эй, убери пушку! — крикнул Серегин, заметив, как в руке непрошеного собеседника тускло блеснул металл, и решив, что это пистолет.

Удар в челюсть — и незнакомец рухнул на четвереньки.

Парень попробовал было подняться, но Колька вторым ударом уложил его плашмя.

Нагнувшись за оружием и мысленно прикидывая, как он сможет им воспользоваться, Серегин увидел, что парень сжимает всего-навсего длинный металлический фонарик китайского происхождения. Кольке стало неловко.

— Вставай! — сказал знаток рукопашного боя. Затем он помог незнакомцу подняться и аккуратно поставил его, прислонив к боксу. — Постарайся в следующий раз соображать быстрее.

Тот слабо кивнул.

— И отдай нож, — добавил Святой.

— Какой нож?

— Нож, которым ты прирезал пса.

— А, нож! — вспомнил парень и, боясь, как бы Серегин опять не перешел от слов к делу, полез за пазуху.

— Только помедленнее, — пригрозил беззлобно Колька.

Последнее предостережение было напрасным. Незнакомец явно не горел желанием вновь принять горизонтальное положение. Нож был в специальном чехле, удобно крепившемся к ноге. С задранной штаниной парень невольно заставил Святого улыбнуться, ибо в таком виде напоминал героя популярнейшего фильма, чьи брюки лишь наполовину превратились в элегантные шорты.

— Ты можешь идти? — спросил. Святой.

— Я не хотел ее убивать…

— Да забудь ты про эту собаку!

— Тогда за что вы меня?

— По привычке, — признался Серегин.

Это прозвучало просто, без тени иронии.

— Так вы не охранники? — все-таки решил уточнить парень и вдруг протянул руку:

— Меня зовут Шура.

— Дмитрий, — представился Святой. — А это — Николай. Считай, что мы тоже отправляемся путешествовать.

— Вот как! — Парень стал массировать пострадавший подбородок. — Куда, если не секрет?

Это не было секретом, и Святой признался, что не знает, отчего Шура удивился еще больше.

— Слушай, — начал Святой издалека, — ты, кажется, местный?

— Вроде того.

— Ив курсе, какие корабли сейчас в порту?

Любитель необычных прогулок похлопал себя по карманам, нашел сигареты, закурил.

— Похоже, — выдохнул Шура вместе с клубом дыма, — вы очень спешите и готовы рвануть куда подальше.

Друзья молчали.

— Вообще-то, — продолжал парень, — это не так просто, как кажется. Долго оставаться незамеченным на борту нельзя. Рано или поздно тебя найдут, и тогда наверняка ты еще раз задумаешься, правильно ли сделал, что не остался дома.

— А как же ты?

— Я другое дело. Обычно мне ничего не стоит найти общий язык с людьми. Но я знал двоих таких, которые не сумели понравиться команде. В психушке, где я работал санитаром, их называли юнга и капитан Флинт. У капитана был выколот правый глаз, а юнга все время пытался покончить с собой, так что мне пришлось раза два вытаскивать его из петли.

Шура улыбнулся, словно эти воспоминания были очень забавными.

— А ты не знаешь, в порту стоит сухогруз, идущий в Корею?

— Один мой знакомый из дока говорил, что «Сокол» идет в Пусан. Но какую из двух Корей ты имел в виду?

— Северную.

— Тогда это не «Сокол». Пусан — Южная Корея.

— И больше ничего нет?

— Спроси что-нибудь полегче.

— Послушай, — произнес Святой после паузы, — а этот твой «Сокол», он везет лес?

— Вроде, — не совсем уверенно произнес Шура.

— Имеет смысл попробовать. В конце концов, у нас нет другого выхода, заметил Святой, обращаясь к Серегину.